4. Биография Все это было давным-давно и неправда. Разве могло такое случиться, что отпрыск семейства Уинстед, тоненькая, болезненная веточка от благороднейшего и чистейшего рода Мерфи, мог проиграться так позорно в карты в обыкновенном захудалом казино где-то за пределами Вегаса? Да это же просто позор! Стыд и срам! А также куча золотых за то, чтобы сия информация не пролилась дальше семейного очага. Да-да, прошу любить и жаловать, а также холить и лелеять, знакомьтесь — мсье Патрик Эван Уинстед -младший. Головная боль и извечный повод для недовольства Патрика-Эвана Уинстеда Старшего. Почему ворчание? Да потому что Патрик — истинный сын своего отца. Дело началось аж 22 года назад, когда молодой Эван Уинстед сосватался к младшей дочери зажиточного предпринимателя и гиперсурьезного гражданина по фамилии Эйвери. Отказа, какая «ненеожиданность», не поступило. Сказать, что Пьер любил свою новоявленную невесту/женушку? Нет на это ответа. Ветреный, вечно увлекающийся и требующий к себе повышенного внимания, он попросту не мог заставить себя сосредоточить внимание на одном человеке. Ему постоянно нужна была подпитка. Удивительно, но факт: уже через две недели после свадьбы его застукали в жарких объятиях одной милой служащей одного банка. Его можно было понять-сложно ему было, теплолюбивому, в холодной и вечно "ноющей" Англии. Мария была зла, едва только до её слуха дошли вести о приятном времяпрепровождении мужа. Ураган "Виктория" [между прочим, они друг друга стоили, эти двое. Если он любил бегать за каждой юбкой, то её хобби всегда были и остаются истерики и скандалы с битьем фамильного фарфора.] , да и вазочкой, обрушевшейся на голову несчастного Патрика-Эвана, для любого проходившего мимо соседа показались легким ветерком и милым сердцу романом. Ну а Уинстед.. а что Уинстед? Пришлось долго и усиленно замаливать свои грехи и мириться. Как итог мирения-через девять месяцев на свет белый [потолок был зеленого цвета] появился милый мальчик, которого назвали/обозвали Патриком. Да, именно Патриком и никак иначе. Потому что надо же было себя потешить и назвать наследника в честь себя, любимого?! И вот рос этот мальчик в родовом поместьи, рос... Скормил все цветы из оранжереи дорогой маман знакомой корове, растратил кучу денег на всевозможные мелочи жизни. А еще на то, что постоянно мотался в Париж, где кутил со своими многоюродными и наимногочисленнейшими братьями. Так продолжалось ровно 17 лет. До тех пор, пока у старшего Уинстеда не закончилось терпение, а лимит на кредитке сына превысил все возможные пределы. — Вон! — вопил тогда отец, размахивая билетами на другой конец планеты. В Америку. Учиться. Младшая сестра Шмалли пискнула было брату, чтобы он выждал время — папа, мол, остынет и всё будет как прежде. Но импульсивный Патрик не собирался ждать. Покидав вещи в чемодан, он покинул родное гнездо, сел на самолет, поступил в Университет и более с отцом практически не общался.
5. Характер Он как английское слово. Букв много, но одна треть из них совсем не нужна, а вторая треть произносится совсем не так, как видится на первый взгляд. Натура, которой не в диковинку вступать в перепалки с самим с собой и выходить на большой путь в поисках самого себя. Ему нравится копаться, выторчовывать и находить истину. Ему нравится находить причины, по которым он может сказать «не знаю». Он как герой Томаса Пьонтека, ищет свои особые неприключения. Каждый вечер он пьет колу, засыпает, и ему снится нечто очень чёрное. Проснувшись, он выходит из бара на поиски особых и уникальных неприключений. Неприключение случается, например, когда идёшь вдоль длинной бежевой стены, которая становится всё более кайфовой. Самое главное в Поиске, который он каждый раз выдумывает себе сам для усложнения жизни – это вовсе не результат. Это сам поиск. Он свято верит в ту аксиому, которую, кажется, когда-то давно придумали восточные философы, что познание себя приходит через поиск. Патрик вряд ли смог бы честно ответить на вопрос «ты кто такой», потому что сам не до конца разобрался в своем месте под солнцем. Он как герой Милана Кундеры, он смотрит в зеркало не видит себя. Он хватается за всё, что попадется. Но, в то же время, он остается ни с чем. Он поддержит всякого, кто в этом нуждается. Но остается при своем мнении. Ему нужна толпа, ему нужна народная масса, в которой он смог бы раствориться и существовать, но сходить с ума он, все-таки, предпочитает в одиночестве. В нем именно что существует привычка задумываться. Ему нравится анализировать и делать выводы. Он немножко похож на героя Коупленда: его стремление добиться чего-то в жизни еще не сформировалось, но как нибудь устроиться — это уж он худо-бедно сумеет. Уинстед не пытается строить свою жизнь по сценариям любимых книг. Такое иногда случается. Просто. Его сложно назвать храбрым. Скорее, просто принципиальный. Ему нравится отстаивать свои идеи и убеждать в своей правоте, даже если в реальности дело обстоит совсем не так. Он быстр и стремителен, его мозг вращается со скоростью 200 оборотов в секунду. Он нетерпелив, решителен и самоуверен, он стремится опередить всех, иногда даже самого себя. Порой он - сама щедрость, делится с людьми всем, что имеет, и вместе с тем бывает нетерпимым, забывчивым, невыносимо требовательным и эгоистичным, если его желания не выполняются тотчас же. Эгоистичен, но ни в коем случае не скуп. Патрик трепетно относится к людям, которых возвел в ранг «близких». От которых, впрочим, ни за что не потерпит слов критики. Патрика можно было бы назвать и собственником – и вы не ошибетесь. Он всё равно будет ревновать своих друзей, знакомых, подруг, прочих, если те уделяют кому-то внимания чуть больше, чем ему самому. Впрочем, он быстро отходит от любых обид и не считает зазорным просить прощения. Уинстед можно назвать равнодушным к слову «страх», ему нравится цифра четыре и солнечные закаты. Несмотря ни на что, Патрика можно назвать «человеком слова»: если он обещает, то будьте уверены, что всё будет выполнено в срок. Он безумно тактичен. И вообще, он искренне считает, чтобы законы физики действовали, их надо выполнять – вот это и будет активная гражданская позиция.
Оne-two, three-four, освещение, камера, мотор. В далеком детстве маленький мальчик Честер Джейкоб очень любил есть конфеты. Он ел их когда вставал, он грыз леденцы, когда сонно шлепал в детский садик, он откусывал голову крученому баранчику из сахарной карамели, когда в учебном заведении объявляли тихий час. За что много раз получал тапком по мягкому месту от дородной тетечки-няньки в большом белом фартуке с петухом на кармашке нагрудном. Он ел, когда топал домой, распугивая свистулькой голубей. Он жевал шоколадные конфеты перед сном, когда мама рассказывала на ночь сказку и целовала торжественно лоб. До двенадцати лет он принципиально следовал по инструкции "съел шоколадку-обобрал гнома". А потом случилось что-то, что напрочь отбило аппетит ко всему кендисовидному. Это "что-то" звали Найт и меткий удар нехиленькой такой дамской сумочкой, набитой пятью кило учебников, прямехонько в челюсть. И большой мальчик Чейз Колдвелл стал предпочитать есть только в столовой. И никакого сладкого. Ибо. К чему это было расписано? А. да просто так. На заметку. – Скотч со льдом, – бросил Чейз барменше, устало потирая глаза. – Пожалуйста. Простые законы этикета, не более того. Причудливо разукрашенная девица сверкнула зубами и выкатила на стойку стакан и большую бутыль. На чай похоже, – проскользнуло где-то в недрах подсознания, вызывая невольную улыбку на губах. Действительно. Чай. Когда-то, когда он был совсем еще зелёный, он вместе со своими друзьями утащил из отцовского погреба одну такую тару с булькавшей жидкостью внутри. Здорово ему тогда обожгло горло. Виски – напиток благородный. Его следовало смаковать, растягивать удовольствие, смотреть сквозь прозрачное стекло бокала и наслаждаться причудливой игрой света. А не опрокидывать, словно колу. Именно виски, а ничто другое способно было затопить и затянуть все его неудачи и заурядицы, свалившиеся так же молниеносно, как он успел бы сказать «mmkey». In Whiskey veritas! – ухмыльнулся Колдвелл, салютируя телевизору, застывшему на кадре с очередной предвыборной кампании. И едва лишь он успел сделать глоток, как. – Твою налево, Чейз, чем ты думаешь? – раздался недовольный голос его брата Дастина на другом конце провода. О, начиналось. Общедоступный факт, что мистер Колдвелл-средний – патологический зануда. Хлебом не корми, дай попилить кого-нибудь. Весь в отца. Недовольно поморщившись, молодой человек на какое-то мгновение отстранил мобильный от уха. Но только на какое-то мгновение. Переловив насмешливый взгляд барменши, Чейз подмигнул ей и медленно вытянул в динамик: – Wuzzup, bro? Why so serious? И снова словесный поток в ответ, смачно удобряемый крепкими словцами. Если убрать все ненужные подробности, то выходила следующая цепочка: «лошади–отец–ферма–немедленно домой–позор–фу, таким быть». Ничего интересного, всё как обычно. И как обычно, родитель не мог смириться с тем, что его младший сын больше не хотел делить кров под одним потолком. А Дастин – просто самодовольная вонючка, которой больше всех нужно везде влезть. – как весьма точно однажды заметила их сестрица Катя. Сделав еще один глоток, Чейз весьма душевно попрощался, пожелал счастья и благополучия своему брату и с удовольствием мазохиста нажал на красную кнопочку. Плохо поступил? На самом деле, нет. Ему просто не нужен был лишний груз на шее. Единственное, что ему действительно было важно – это немножко разрядки. И, привычным жестом притянув к себе поближе пепельницу, потянулся к заднему карману джинс. Черт! Какая неудача! – посмотрел он разочарованно, заглядывая вовнутрь пачки. – Пустая. Да что сегодня такое? – ...магнитные бури... – пролаял из экрана толстый мужик в очках, ползая по карте округа. Это многое объясняет, – со знанием дела закивал Колдвелл. Когда он сюда приехал год назад устраивать на освободившуюся вакансию преподавателя химии, над городом N. уездного штата что-то похожее проносилось. Моя мамочка, например. Взгляд скользнул по циферблату настенных часов. Без скольких-то там час. Как же скучно. Да, именно эту тему можно было вынести в заголовок и написать яркие ассоциации, промелькнувшие у него в голове. По-своему зло. По-своему точно верно. – Порцию маргариты! – прощебетала анонимная полуголая девица, усаживаясь на местечко рядом с Чейзом. Недовольно оторвав взгляд от покрытия стола, Колдвелл немедленно смерил эту прицелом окуляров. Еще секунда – и на дне зрачков капелька узнавания. Ну да. Конечно. Однофамилица той, другой, которой он «благодарен» за выбитый зуб мудрости. Валери Найт собственной персоной. Спортсменка, красавица, комсомолка и прочее по спику. Что не подходит – все равно записать для стипендии в дело. Хотя, признаемся честно, в химию – ни в зуб ногой. И никакого интереса. Вечный сон на задней парте, изредка сменяемый приглушенным хихиканьем и шебуршанием листиков. – Девушка, а вам 21 есть? – прошкваркала барменша, смеряя Найт «взглядом-рентген», – а по закону... – и bla-bla-bla прочая нравоучительная ересь. – Olala, мадемуазель Найт! Вы меня поражаете, – тихонечко присвистнул Чейз, сощурив левый глаз на свою студентку. Какие детишки продвинутые. – Что за дрянь вы пьете? – возмущенно приподняв бровь, поинтересовался он. И тут же, в сторону, – Виски с колой, пожалуйте, милейшая, моей приятельнице из общежития имени Клары Цеткин и Розы Люксембург. Кстати говоря, ваш скотч – полнейшее гавно. – потеряв всякий интерес к разукрашенной барменше, Честер отвернулся к Валери. – Вы когда-нибудь бывали в Шотландии, мисс?
7. Ваше имя или ник hardie.
8. Связь 497.528.559
9. Сылка, где вы прорекламировали ролевую. можно чуть позже? :) даю слово.
Самый худший способ скучать по человеку - это быть рядом с ним и понимать что он никогда не будет твоим. _________ Nick, age: Mia , 18 y.o. Status: administrator
Сообщение: 1522
Настроение: Если я вам не нравлюсь , идите на хуй не исправлюсь
Зарегистрирован: 03.11.07
Откуда: Страна страха, Город грехов
Репутация:
18
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме